Вольному воля

Сергей Несин
...декабрь 1982 год, Анадырь ...


- Кто за гробом идёт, тот и бабушку танцует. – хмыкнул Беня рассматривая старую газету со снимком похорон «дорогого».
- Генсек умер! Да здравствует генсек! - вторил я.
Страна, по закону инерции двигалась вперёд, хотя, где этот самый перёд, никто толком уже не знал. Известную брошь-ориентир прикололи явно не на то место! Лозунг: «Жить будут лучше, но не все!», первыми поняли чиновники. Своим крысиным чутьём они тонко улавливали ветер перемен. Труднее приходилось простым гражданам. Их органолептические органы находились в зачаточном состоянии. Впрочем, для них всегда было только два варианта: либо копать, либо закапывать.
В Угольных Копях, на Школьной, возле госпиталя, мы уже давно снимали уютную комнату. Хозяйка нашей квартиры, Дарья, сорокалетняя мать-одиночка воспитывала пятилетнюю дочь Сашеньку – милого ангелочка с вопросами сатаны. Они занимали одну комнату, а нам сдавали ту, что поменьше. Такое соседство устраивало всех, особенно нас – нам не надо было думать о приготовлении пищи.
Но сегодня, я и Беня болтались без дела по Анадырю и восторгались его достопримечательностями. Городские «не достопримечательности» надёжно скрывал снег. Мороз с отметиной «-12» не мешал экскурсии.
- «Слава КПСС» - прочитал Беня на арке теплотрассы, которая украшала собой улицу Отке. – То «слава октябрю», то «слава труду»… Когда уже будет просто и ясно: «Слава Богу»? …
- Может в Одессу вернуться? - вслух подумал я.
- Тебе можно, а мне что там делать? Маме на «новом» помогать? Ты забыл, какая у меня статья к заднице гвоздём прибита?
В Одессу и мне не хотелось. Тут я живу, оставаясь самим собой и, как показало время, для меня это было важным. Сначала было трудно, но потом привык. Как ни странно, но именно находясь на Чукотке, Чёрное море я видел чаще! Все свои отпуска я менял на горячий песок пляжа «Дельфин». Непобедимый ни Смертью, ни врагами дед, слёзно просил правнуков, но я не внимал его умным речам.
Контора «Отрожного» находилась на Энергетиков 13, на первом этаже почти новой пятиэтажки. Мы двинулись туда, чтобы оформить честно и не честно заработанные отгулы. Там уже был Бабенко:
- Привет колхозники тундры! – кивнул он нам.
- Згавствуйте главный товагищ главного участка! – отпарировал Беня. – Не подскажите, где тут дают деньги?
- Зачем тебе деньги? Ты без денег умнее.
- Это же надо! Руководство прииска тоже такого же мнения!
- Сами найдёте! – беззлобно заметил Бабенко и оставил нас одних.
Подписав нужные и ненужные бумаги, во второй половине дня, мы набрали в лёгкие вольного воздуха! Такое дело надо было отметить.
- Ну что? А не заглянуть ли нам в местную таверну? – предложил мой друг.
Я был не против, тем более, что голод лишний раз напоминал, что он не тётка. Ресторан, «Анадырь», где мы решили бросить якорь, дарил загадку прямо у входа. Незатейливая вывеска справа вводила в некоторое замешательство: «Обед 12 -00…15 – 00, Ужин 18-00…24-00». На часах было 14-30, значит успели! В зале висел дым коромыслом. Лениво обедающая публика, на часы не смотрела и на работу, явно, не спешила. Мы заняли столик у окна, и огляделись. Официантка сидела за соседней поляной, в компании хмельных обедающих, и не обращала на нас внимания. Здоровенный мужик откровенно тискал её и что-то шептал ей в ухо. Официантка хохотала и нехотя отлепляла его ладони от своего тела. Беня попытался привлечь её внимание:
- Барышня, а как бы Вас на минуточку?
- А ты успеешь? – ответил за неё Человек-Гора.
- С тобой – да.. А с ней придётся повозиться.
Пахнуло скандалом. . Тем более здоровяк уже сам отлепил свои щупальца от прелестей пышногрудого тела. Он стал подниматься над столом. И тут рядом с нашим столиком появился Тигран:
- Кого я вижу!
Человек- Гора стал медленно оседать на место. Повезло, конечно, правда, неизвестно кому.
- Для меня что-то есть? – забегал глазками Тигран.
- Да мы, вроде, не пропились ещё. – улыбнулся я. – Это чуть позже.
- А самородину на килуху потянешь? – неожиданно и таинственно шепнул Беня.
Я нервно заёрзал. Какая килуха? Он о чём?
- Потяну. – выдохнул Тигран и напрягся.
- Самсон ищет, кому слить. Только мы ничего не говорили!
- О чём базар, ребята? Могила!
Рядом уже стояла помятая официантка, и мы мигом составили скромную разблюдовку. Когда появилась водка, то вся еда мгновенно перешла в статус «закуска». Тигран остался с нами. Это было даже нам на руку. Его тут все очень хорошо знали, а значит лучи его авторитета согреют и наши тела. Действительно, весь заказ мгновенно оказался перед нашими простецкими лицами. Для того, чтобы скромный обед, не перешёл в банальную пьянку, мы пытались вести умные разговоры, но быстро устали от этого. Время понеслось вперёд, а водка являлась ускорителем этого процесса! Тиграну не давало покоя известие о «килухе»
- Сам видел. Во! – разошёлся Беня и показал, какое огромное это «во!»
Тигран пил мало, но пьянел быстро. Алкоголь уже нашёл слабые места в его обороне и тряс мозг, требуя сентиментальности:
- Завидую я вашей жизни мужики! Всё у вас просто…
- Просто, говоришь? – оживился Беня. – Дай четвертной.
Четвертного у Тиграна не было – мелочь не держим - зато был новенький «полтинник». Беня положил купюру на узкое горлышко графина с водкой и прижал лик вождя наполненной стопкой:
- Вытащи. – предложил он.
Тигран, как ни старался, но рюмка тянулась за вождём. Выждав паузу, Беня взялся за свободный край, дал слабину и, двумя пальцами свободной руки, ловко ударил по казённой бумаге:
- Ап! – полтинник был в его ладонях. Беня хлопнул ими и он исчез. – Просто, это когда знаешь и умеешь!
Женщины, если и были в зале, то их чутко охраняли такие бульдогоподобные особи, что мысли спросить: «а Вы танцуете», ни у кого не возникало. Зато пышногрудая прелесть, в короне официантки, уже сидела за нашим столиком. Беня купал её в ручье своего южного остроумия, и я знал, что он старается для нас двоих. Музыканты, как могли, извлекали звуки из щипковых и ударных инструментов. За отдельную плату они были готовы исполнить даже «Боже, царя храни». Беня полез на сцену!
- Отдай скрипку, Паганини! - вцепился он в гитару растерявшегося лабуха. Лабух не отдавал! И тут Беня завертел перед его носом трофейной купюрой. Инструмент мгновенно оказался в руках искусителя.
- О! Конкурс самодеятельности? – возмутился, было, Человек-Гора.
- Спокойно! Не расстраивайте свои нервы и тёща вами будет довольна. – заверил его Беня, и пробежал огрубевшими пальцами по струнам. Играть он умел и зал быстро это понял.

Стою на «Староконном» –
Базаре запылённом,
И не о чём особо не грущу.
Я чист перед законом,
С почтеньем и поклоном
На все, что было в прошлом, посмотрю…

Я заметил, что в зале стало тише. Вилки уже не долбили тарелки, зато вспыхнули новые папиросы. Перед моими глазами поплыла арка старого двора, с прибитым к ней ржавым «зубром», чуть ниже которого висела такая же ржавая табличка: «Ковалевского 34»...
Простые слова, простые аккорды, да и публика была не навороченная. Именно таким нужны понты. Но именно такие, сами за них платят и сами расплачиваются. Беня рассказал нам трогательную любовную историю, где «мадам души» ждала обручального кольца от своего «последнего самурая». Но «самурай» оказался гадом и наплевал на тонкие женские чувства:

Трамвайчик до вокзала,
По Вегера кидало,
К согражданам я втиснулся бочком.
И всё начну сначала,
Рука моя сжимала
Билетик со счастливым номерком.

Зато последний припев пел уже весь зал:

Ах, судьба, моя судьба
Дым пускала мне в глаза,
Очень даже удивить меня хотела.
Может, что-то было зря,
Да вернуть, уже нельзя,
Папиросочка, почти, что догорела….

Крики «бис, браво!» закончились дождём мятых дензнаков. Они летели на низкий подиум, и публика требовала продолжения. Громче всех кричал и хлопал своими лопатоподобными ладошками Человек-Гора:
- Беня, братан, давай ещё!...
Однако Беня вернул инструмент и прошёл на своё место. Музыканты поднимали купюры, хотели было вручить маэстро. Но кумир толпы великодушным знаком показал, что это уже их добыча. Официантка, легко совмещавшая служебные обязанности с личной жизнью, что-то страстно шепнула моему другу, и я понял, что добираться домой мне придется одному.
Добираться, надо признать, не ближний свет и я заторопился с завершением такого прекрасного вечера. Швырнув деньги на стол, мы оставили Тиграна наедине с его думами «о килухе», и вышли на морозный воздух.
- Я сегодня ночую у мадам.- подтвердил мои догадки хмельной Ромео.
- Хорошо, мне достаётся ночь с Дарьей. – ответил я скрывая лёгкую обиду.
Мороз явно усиливался, но клетки организма были во хмелю и не обращали внимания на такой, казалось бы, пустяк. Я вдруг, вспомнил:
- О какой самородине ты Тиграну понавыдумывал?
- А это уже забота Самсона. Пусть теперь у него голова болит – не всё ж после браги.
Вскоре вышла Дульсинея и увела Беню в сказку… Я остался один. Пожалуй, впервые, за все свои 35 лет я почувствовал, что такое «тоска». Странное чувство, конечно, но вешаться желания не было. Не было и транспорта, на котором в это время суток можно было добраться до Углей. Город словно вымер! Самое разумное, в моём положении это идти в общежитие и там переночевать. Но уютная комната и тёплая Дарья манили к себе моё грустное тело. Незаметно для себя я прошёл мост через Казачку, посмотрел на ещё одну прелесть Анадыря: арка «Счастливого пути!» и ступил на твёрдый лёд анадырского лимана. Офицерские ботинки, со шнуровочкой на крючочках, бойко застучали по укатанному, снежному насту. Тоска бежала следом …
*
Публикуется с разрешения автора!

*



© Copyright: Сергей Несин, 2011
Свидетельство о публикации №21103021959